Размышления главнокомандующего фиделя кастро

ЛУЛА

(Первая часть)

Он внезапно решил вторично посетить Кубу в качестве президента Бразилии, хотя ввиду состояния моего здоровья нельзя было гарантировать, что он встретится со мной.

Раньше, как сказал он сам, он приезжал сюда почти каждый год. Я познакомился с ним на праздновании первой годовщины Сандинистской революции в доме Серхио Рамиреса – тогда вице-президента страны. Попутно скажу, что этот последний некоторым образом меня обманул. Когда я прочел его книгу «Божья кара» - прекрасный роман, - я подумал, что там описывалось реальное происшествие, имевшее место в Никарагуа, со всеми юридическими перипетиями, обычными в бывших испанских колониях, а потом он сам рассказал мне, что это чистый вымысел.

Я также встретился там с Фреем Бетто – сейчас критиком, но не врагом Лулы – и с падре Эрнесто Карденалем, сандинистом левых взглядов и нынешним противником Даниэля. Оба писателя вышли из «теологии освобождения» - прогрессивного течения, которое мы всегда рассматриваем как большой шаг вперед к единству революционеров и бедняков, независимо от их философии и вероисповеданий, - соответствующей конкретным условиям борьбы в Латинской Америке и Карибском регионе.

Однако признаюсь, что я видел в падре Эрнесто Карденале, в отличие от других руководителей Никарагуа, олицетворение самопожертвования и аскетизма, подобие средневекового монаха. То был настоящий образец чистоты. Не стану говорить о других, которые, будучи менее последовательными, были одно время революционерами, даже членами ультралевых движений в Центральной Америке и других краях, а позже, в жажде благополучия и денег, перешли со всем своим оружием и багажом в ряды империи.

Какое отношение имеет все рассказанное к Луле? Очень большое. Он никогда не был левым экстремистом, он поднялся до революционера, идя не от философских позиций, а от позиций рабочего из очень бедной семьи и христианской веры, кто трудился не покладая рук, создавая добавочную стоимость для других. Карл Маркс видел в рабочих могильщиков капиталистической системы: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», - провозгласил он. Он обосновывает и доказывает это с неопровержимой логикой; насмехается и с удовольствием показывает, насколько циничны измышления, использованные, чтобы обвинять коммунистов. Если идеи Маркса были справедливыми тогда, когда все, казалось, зависело от классовой борьбы и развития производительных сил, науки и техники, которое поддерживало создание благ, необходимых для удовлетворения человеческих потребностей, сейчас существуют абсолютно новые факторы, подтверждающие его правоту и в то же время противоречащие его благородным целям.

Возникли новые потребности, которые могут начисто покончить с целями построения общества без эксплуататоров и эксплуатируемых. В числе этих новых потребностей возникла потребность в выживании человека. Во времена Маркса не было и мысли о климатических изменениях. Энгельс и он прекрасно знали, что когда-нибудь солнце погаснет, когда истощится вся его энергия. Через несколько лет после появления «Манифеста» родились другие люди, углубившие научные сведения и знание химических, физических и биологических законов, управляющих Вселенной, которые были неизвестными тогда. В чьих руках находятся эти знания? Хотя они продолжают развиваться и даже возрастать и вновь частично отрицают его теории и противоречат им, новые знания находятся не в руках бедных народов, которые в настоящее время составляют три четверти мирового населения. Они находятся в руках привилегированной группы богатых и развитых капиталистических держав, союзников самой могущественной империи из всех, когда-либо существовавших, построенной на основе глобализированной экономики, которая управляется теми же законами капитализма, какие Маркс описал и глубоко исследовал.

Сегодня, когда человечество еще страдает от этих реальностей в силу самой диалектики событий, мы должны противостоять этим опасностям.

Как развивался процесс революции на Кубе? За последние недели в нашей прессе достаточно писали о различных эпизодах этого этапа. Отмечаются разные исторические даты в их круглые годовщины, когда цифры оканчиваются на пять или десять. Это справедливо, но мы должны избегать того, чтобы в сумме стольких фактов, описанных на основе их критериев в каждом печатном органе или в соответствующей программе, мы не были способны увидеть их в контексте исторического развития нашей Революции, несмотря на усилия имеющихся у нас великолепных аналитиков.

Для меня единство означает разделять бои, опасности, жертвы, задачи, идеи, концепции и стратегии, к которым приходят путем обсуждений и анализов. Единство означает общую борьбу против аннексионистов, изменников родины и коррумпированных личностей, не имеющих ничего общего с бойцом- революционером. Я всегда имел в виду именно это единство – сплоченность вокруг идеи независимости и против империи, наступавшей на народы Америки. Несколько дней назад я снова прочел об этом, когда «Гранма» опубликовала этот отрывок накануне наших выборов, а «Хувентуд Ребельде» воспроизвела в факсимильной форме написанный моей рукой текст, касающийся этой идеи.

Старый дореволюционный лозунг единства не имеет ничего общего с этой концепцией, поскольку в нашей стране сегодня нет политических организаций, стремящихся к власти. Мы должны избегать того, чтобы в огромном море тактических критериев растворялись стратегические направления и выдумывались несуществующие ситуации.

В стране, оккупированной Соединенными Штатами, в разгар ее одинокой борьбы за независимость последней испанской колонии вместе с братским Пуэрто-Рико – «это два крыла одной птицы», - национальные чувства были очень глубоки.

Реальные производители сахара – недавно освобожденные рабы и крестьяне, многие из них бойцы Освободительной армии, превращенные в «прекаристов» - владельцев отзывных владений – или полностью лишенные земли, кого бросили на рубку тростника в крупных латифундиях, созданных американскими компаниями или кубинскими землевладельцами, которые наследовали, покупали или крали земли, - были сырьем, благоприятным для усвоения революционных идей.

Хулио Антонио Мелья, основатель Коммунистической партии вместе с Балиньо, кто знал Марти и вместе с ним создал партию, которая должна была привести Кубу к независимости, подхватил знамя, добавил к нему энтузиазм, порожденный Октябрьской революцией, и отдал этому делу свою кровь молодого интеллигента, захваченного революционными идеями. Восемнадцать лет спустя кровь коммуниста Хесуса Менендеса слилась с кровью Мельи.

Мы, подростки и молодые люди, учившиеся в частных школах, даже не слышали имя Мельи. Наше происхождение из класса или социальной группы, имевшей большие доходы, чем остальное население, осуждало нас как человеческих существ на то, чтобы быть эгоистической и эксплуататорской частью общества.

Я имел привилегию прийти в Революцию путем идей, избежать скучной судьбы, на которую обрекала меня жизнь. В другие разы я объяснял, почему так произошло. Сейчас я вспоминаю об этом только в контексте того, что пишу.

Ненависть к Батисте за его репрессии и преступления была так велика, что никто не заметил идей, которые я высказал в своей защитительной речи на суде в Сантьяго-де-Куба, когда в вещах бойцов нашли даже книгу Ленина, изданную в СССР, – она была приобретена благодаря кредиту, которым я пользовался в книжном магазине Народно-социалистической партии на проспекте Карлоса III в Гаване. «Кто не читает Ленина, тот невежда», - бросил им я среди допроса на первых заседаниях процесса, когда этот факт выдвигали как элемент вины. Меня еще судили вместе с остальными выжившими арестованными.

Нельзя хорошо понять того, что я утверждаю, если не учитывать, что в момент, когда мы атаковали «Монкаду», 26 июля 1953 года, - эта акция совершилась благодаря организационным усилиям, длившимся более года, при этом мы не рассчитывали ни на кого, кроме самих себя, - в Советском Союзе превалировала политика Сталина, внезапно умершего несколькими месяцами ранее. То был честный и преданный коммунист, который позже совершил тяжелые ошибки, приведшие его на чрезвычайно консервативные и осторожные позиции. Если бы такая революция как наша тогда имела успех, Советский Союз не сделал бы ради Кубы того, что позже сделало советское руководство, уже освободившееся от тех темных, скрытных методов, с энтузиазмом воспринявшее социалистическую революцию, совершившуюся в нашей стране. Это я хорошо понял, несмотря на мою справедливую критику в адрес Хрущева за факты, слишком хорошо известные.

Советский Союз обладал самой мощной армией из всех, имевшихся у сторон, которые участвовали во Второй мировой войне, только она перенесла чистку и была демобилизована. Ее командующий недооценил угрозы и воинственные теории Гитлера. Прямо из столицы Японии важный и авторитетный агент советской разведки сообщал ему о неизбежности нападения 22 июня 1941 года. Оно захватило страну врасплох, страна не находилась в боевой готовности. Многие офицеры были в отпусках. Даже без самых опытных командиров частей, которые были смещены, если бы войска были предупреждены и развернуты, нацисты с первой минуты столкнулись бы с мощными силами и не уничтожили бы на земле большую часть боевой авиации. Хуже того, чистка была внезапной. Советские солдаты не сдавались, когда им говорили о вражеских танках в тылу, как делали остальные армии капиталистической Европы. В самые критические моменты, когда температура была ниже нуля, сибирские патриоты запустили станки на военных заводах, которые Сталин предусмотрительно перевез вглубь советской территории.

Как рассказывали мне сами руководители Советского Союза, когда я посетил эту великую страну в апреле 1963 года, русские революционные бойцы, закаленные в борьбе против иностранной интервенции, когда были брошены войска на борьбу с большевистской революцией, после чего она оказалась в блокаде и изоляции, установили связи и обменивались опытом с немецкими офицерами, наследниками прусской милитаристской традиции, униженными Версальским договором, который положил конец Первой мировой войне.

Разведывательные службы СС устроили так, что начались интриги против многих из тех, кто в своем огромном большинстве был верным Революции. Побуждаемый недоверием, ставшим болезненным, Сталин в годы, предшествующие Великой Отечественной войне, уничтожил 3 из 5 маршалов, 13 из 15 командующих армией, 8 из 9 адмиралов, 50 из 57 генералов корпуса, 154 из 186 генералов дивизии, сто процентов армейских комиссаров и 25 из 28 корпусных комиссаров армии Советского Союза.

Эти тяжелые ошибки стоили Советскому Союзу огромных разрушений и более 20 миллионов погибших; некоторые уверяют, что 27 миллионов.

В 1943 году с опозданием развернулось последнее весеннее наступление нацистов на знаменитый и соблазнительный Курский выступ, в котором участвовало 900 тысяч солдат, 2 700 танков и 2 000 самолетов. Советское командование, зная вражескую психологию, устроило ловушку и ждало непременного нападения, имея миллион двести тысяч бойцов, 3 300 танков, 2 400 самолетов и 20 000 орудий. Под руководством Жукова и самого Сталина последнее наступление Гитлера было сорвано.

В 1945 году советские солдаты неудержимо двигались вперед, пока не овладели немецким рейхстагом в Берлине, на куполе которого водрузили красное знамя, окрашенное кровью стольких погибших.

Я с минуту смотрю на красный галстук Лулы и спрашиваю его: его тебе Чавес подарил? Он улыбается и отвечает: «Теперь я пошлю ему несколько рубашек, раз он жалуется, что воротник на его рубашках очень твердый, я приобрету их в Баие и подарю ему».

Он попросил меня дать ему кое-какие фотографии из тех, что я снял.

Когда он заметил, что на него большое впечатление произвело состояние моего здоровья, я ответил, что занимаюсь тем, что думаю и пишу. Никогда в жизни я столько не думал. Я рассказал ему, что после моего визита в Кордову, Аргентина, где я был на встрече многочисленных лидеров, в том числе, с его присутствием, я вернулся и затем участвовал в двух актах в связи с годовщиной 26 июля, а также проверял книгу Рамонета. Я ответил на все его вопросы и не отнесся к этому особенно серьезно. Я думал, что все будет очень быстро, как в случае интервью, которые я давал Фрею Бетто и Томасу Борхе. Затем книга французского писателя закабалила меня, она должна была быть вот-вот напечатана без моей проверки, а часть ответов была схвачена налету. В те дни я даже почти не спал.

Когда я серьезно заболел в ночь с 26 на 27 июля, я думал, что это будет конец, и пока врачи боролись за мою жизнь, начальник канцелярии Государственного совета читал по моему требованию текст, а я диктовал нужные поправки.

Фидель Кастро Рус

22 января 2008 года.