Не так уж они безупречны, какими хотят казаться

Энрике Монтесинос

На недавно состоявшемся заседании Исполнительного комитета Панамериканской спортивной организации (ПСО) стало очевидным явное намерение еe руководителей опровергнуть тяжкие обвинения, предъявленные Кубой в связи с анализами на допинг, сделанными ее спортсменам в Виннипеге, а также настоять на абсолютной честности своих членов и на незапятнанной чистоте действий медицинской комиссии.

Не наблюдалось ни малейшего желания признать хотя бы один из стольких аргументов, приведенных в последние недели, повторенных на этом же заседании товарищем Хосе Рамоном Фернандесом - председателем Кубинского олимпийского комитета и членом данного панамериканского Исполнительного комитета.

Поскольку к тому же высшее руководство ПСО настаивает на том, чтобы эти игры считались лучшими в истории, не принимая во внимание множество проблем, с которыми участники столкнулись до соревнований и во время их проведения, стоит заново рассмотреть все в целом, начиная с прецедентов.

В октябре 1998 года на заседании руководителей делегаций была отмечена напряженная ситуация, которая сложится в каждой из трех зон, подготовленных в качестве главных олимпийских деревень для размещения всех участников, и конкретно было подтверждено, что на военно-воздушной базе - где, в числе других, также должна была жить кубинская делегация - на каждом этаже на 100 человек было только 16 умывальников, 12 душей, 8 унитазов и 6 писсуаров, а кроме того, столовая малой вместимости, и хотя организаторы, а не ПСО, отсутствовавшая на этом заседании, обещали решить эти проблемы, на самих играх стало очевидным, что улучшения были незначительными.

Аннулирование ряда медалей явилось грубым и преднамеренным маневром с целью повредить Кубе, которая отметила это с самого начала, намного раньше, чем другие страны, понявшие происходившее во время самих игр, когда это затронуло их непосредственно, как, например, колумбийские конькобежцы.

Потенциально Куба боролась не более не менее как за 64 медали меньше, чем в Мар-дель-Плата в 1995 году, и из 160 возможных медалей в группе частично сокращенных спортивных дисциплин кубинцы четыре года назад завоевали в общей сложности 62 медали, которые более не разыгрывались.

Требование въездной визы в Канаду для всех членов делегаций явилось явным шагом назад, потому что уже давно при проведении соревнований по нескольким видам эта процедура была заменена спортивным удостоверением личности - документом, который облегчает аккредитацию, особенно таким большим делегациям, как наша. Были предприняты многочисленные последующие действия, но они так и не пошли навстречу, и равным образом не отказались от "первоначального" требования, чтобы спортсмены, присутствующие на других соревнованиях для поддержки своих соотечественников, платили за входные билеты.

За 100 дней до начала игр, в середине апреля, Куба сделала следующее предупреждение: "Мы не сомневаемся в том, что майамская мафия попытается помешать нашему участию в соревнованиях, проводя те или иные акции. Мы надеемся на то, что канадские власти сумеют обеспечить безопасность и спокойствие спортсменов, как делаем это мы в отношении всех посещающих нас делегаций. В любом случае это является обязанностью страны-места проведения игр".

Контакт кубинских спортсменов с прессой естественно был ограничен, потому что их уж слишком засыпали вопросами о дезертирстве и политике и практически ничего не спрашивали о спорте.

С другой стороны, аккредитованные журналисты поначалу выражали свое недовольство отсутствием информации для прессы и вплоть до конца "шутили всерьез" по поводу неприятного обилия комаров, чьи укусы не давали спокойно следить за соревнованиями, и по поводу того, что было бы "самым подходящим" сделать это насекомое официальной эмблемой игр.

Всего через четыре дня после начала игр кубинская спортивная делегация оказалась вынужденной распространить официальное заявление, в котором утверждала, что "кубинские спортсмены, в том числе многочисленные олимпийские, мировые и панамериканские чемпионы, присутствующие в Виннипеге - что неопровержимо доказывает их желание способствовать блеску игр, - оказались однако объектом несоответствующего обращения, заключавшегося главным образом во всяческом давлении, включая неумеренное подчеркивание в средствах массовой информации скрытной работы скаутов и других торговцев от спорта".

Также там говорилось о "ряде безнаказанно совершенных произвольных действий, которые мешали проведению соревнований, искажали их результаты и препятствовали осуществлению самых благородных чаяний кубинских спортсменов".

В заявлении указывалось, что "поведение Организационного комитета было созерцательным и пристрастным в плане проведения жеребьевок и представления некоторых встреч, причем не обращалось никакого внимания на несогласие, официально выраженное делегатами".

И следует учесть, что протестовали не только кубинские ответственные лица, но и делегаты из других стран, как это отражено в сообщениях международных информационных агентств, таких как ДПА, где отмечалось, что "Панамериканские игры в Виннипеге вступили сегодня (27-го числа) в очень рискованную область, в которой сомнения относительно чистоты соревнований множатся с каждым днем".

В сообщении агентства добавлялось, что "соревнования по каратэ только что смогли начаться после того, как жеребьевка проводилась четыре раза, а в классической борьбе в финал были допущены американцы и канадцы без учета ранжирования. "Отмечалось даже начало бойкота со стороны ряда латиноамериканских делегаций, поскольку организаторы на ходу меняли регламент", - сказал корреспонденту ДПА руководитель аргентинской делегации Оскар Сантос".

Далее в сообщении указывалось, что "в настольном теннисе жеребьевка была проведена не по правилам, до приезда делегатов, и из-за этих проблем начало соревнований пришлось отложить на день. Ясно, что в борьбе и в настольном теннисе подыгрывают Канаде и Соединенным Штатам, добавил Сантос, который определил форму проведения соревнования по этому последнему виду спорта как бесчеловечную".

Там также говорилось, что "Жоржи Луис Родригис из Бразильского олимпийского комитета признал, что глава команды каратэ заверил телевидение своей страны, что испытал на себе пристрастное отношение со стороны судей, а член колумбийской делегации, который попросил не называть его имени, высказал мнение, что представители конькобежного спорта не сумели настоять на том, чтобы удержать все медали, которые присуждались вплоть до игр в Мар-дель-Плата-95".

Вернемся к тексту кубинского заявления. Оно заканчивалось так: "Пусть эти идеи послужат предупреждением всем, кто несет ответственность за проведение этих игр. От них зависит найти выдержку и хладнокровие, которые, как предполагало спортивное движение, будут их вдохновлять, когда они приняли на себя организацию этих игр".

Тем не менее, оказалось необходимым, чтобы всего два дня спустя Кубинский олимпийский комитет призвал к разумности и к чистой игре на многолюдной пресс-конференции в главном пресс-центре, на которой было повторено, что спортсмены этой страны, лишенные возможности меряться силами в духе товарищества, постоянно оказываются в разреженной атмосфере, вследствие этого утрачивая концентрацию, нужную для соревнований, поскольку являются объектами телефонных звонков, письменных или устных подстрекательств к дезертирству даже при поддержке определенного рода прессы, и в качестве примера была названа одна газета, объявившая неуважительный конкурс, премией в котором служила поездка на Кубу, присуждавшаяся тому, кто угадает число дезертиров в делегации.

По контрасту с этим местные издания почти не упоминали в эти дни гимнаста Эрика Лопеса, ставшего на этих играх королем личных медалей, заработав пять золотых, а также не подчеркивали подвига Сотомайора, который в четвертый раз подряд выиграл соревнования по прыжкам в высоту - нечто неслыханное в история легкой атлетики, а затем как звери набросились на него, когда его обвинили в употреблении допинга.

Присутствовавший на пресс-конференции руководитель Общества по организации игр Дон Маккензи выразил сожаление по поводу инцидентов, о которых сообщила кубинская делегация, и пообещал избегать ситуаций, которые могли бы отразиться на показателях ее спортсменов, и гарантировать их спокойное пребывание в остававшиеся дни.

Но оказалось, что то были чисто "протокольные" заявления, поскольку чуть позже кубинским бейсболистам, ежедневно сносившим нежелательное присутствие на трибунах торговцев спортивными талантами, пришлось выгонять с самого бейсбольного поля, сначала наградив его по заслугам, подлого контрреволюционера, который не только сумел выйти на поле, но и прогуливаться по нему при полной невозмутимости полиции, призванной предотвращать это.

Как подобный тип - тот же, что помешал игре в Балтиморе, - смог быть допущен миграционными властями Виннипега? Быть может, им было наруку, чтобы он попытался дестабилизировать кубинскую команду в ключевой момент игры? Его могли немедленно депортировать или задержать, но ничего подобного не произошло, так что через несколько часов он получил еще один решительный отпор на новую провокацию, устроенную рядом со зданием радио- и телецентра.

А пока все это происходило, каким было поведение высшего руководства ПСО?

В конце упомянутого выше телеграфного сообщения информационного агентства ДПА говорилось, что в отношении первоначальных заявлений Кубы и других латиноамериканских стран ПСО вела себя так, как будто не существовало никаких проблем.

А во время пресс-конференции, на которой было сообщено о том, что Сотомайор якобы употребляет допинг, за четыре дня до закрытия, руководители ПСО, не стесняясь присутствием Маккензи, поспешили объявить игры лучшими в истории.

Почему такая спешка? Почему так настойчиво продолжать повторять это на закрытии, повсюду, даже несколько дней назад на заседании Исполнительного комитета?

Я не говорю, что игры в целом были плохие, можно сказать, что они были хорошие и даже самые лучшие в определенных аспектах, но при стольких перечисленных здесь неправомерностях - а мы еще не упоминали о бесчисленных случаях обвинений в употреблении допинга - к чему так настойчиво использовать столь абсолютное определение? Что кроется за этим или что пытаются скрыть? Какую цель преследуют?

И теперь мы подошли к "знаменитым" случаям обвинений кубинской делегации в употреблении допинга. Наших спортсменов хотели обвинить в том, что они использовали отравляющие организм вещества, и действительно, процессы были до глубины отравлены противоречиями, отсутствием самой элементарной медицинской и человеческой этики, а также полностью неправомочными процедурами.

Но было в высшей степени нелогично, что главный руководитель ПСО господин Марио Васкес Ранья в ходе пресс-конференции, созванной для того, чтобы объявить о уже доказанном случае со спортсменкой из Доминиканской Республики Хуаной Аррендель, поддался искушению ответить, что действительно уже расследовался другой случай, "а имя назвали вы".

Пользуюсь случаем, чтобы отметить, что в косвенном ответе на обвинения, выдвинутые газетой "Гранма", в связи с многочисленными просочившимися в печать сообщениями до получения результатов пробы В - и я еще не упомянул некоторые неопровержимые обвинения - тот же президент ПСО Марио Васкес Ранья удивил меня несколько дней спустя, признавшись в своем бессилии: "Невозможно избежать утечки информации в случае со столь известным человеком, и притом, что тут замешано столько лиц".

Таким образом, тот, кто в первую очередь отвечал за соблюдение абсолютной тайны, даже тогда, когда речь шла о несправедливой клевете на столь известного и любимого во всем мире человека, отнюдь не начав расследование, чтобы выявить и наказать виновного в утечке информации и в то же время попросить извинения в особенности у оклеветанного, попытался оправдать то, что оправдать невозможно, и в довершение всего заявил об этом публично, как о чем-то, не имеющем большого значения, пустяке, причем, как это ни невероятно, он даже не сообразил, что таким образом еще больше опростоволосился.

Этот медик, который с предельным самодовольством, стремясь утвердиться на первом плане, называет себя охотником за спортсменами, употребляющими допинг, - как это стало известно из отзывов, поступивших в нашу редакцию, - также сделал заявления для печати.

Чилийской газете "Ла Терсера", в числе прочего, он заявил следующее: " В случае Сотомайора уровень этого наркотика в крови в 40 раз превышал допустимый. Поэтому речь идет о недавно введенном допинге. Он употребил наркотик за четыре или пять дней до взятия пробы".

Только поглядите, как ведет себя этот медик! Он не только говорит об "употреблении наркотика", чего абсолютно никто не может доказать даже при наличии положительных результатов в моче, но даже упоминает об уровне, в 40 раз превышающем допустимый. Но если бразилец Эдуардо Энрике де Росе - президент медицинской комиссии ПСО - заверил журналистов в Виннипеге, что при кокаине не существует никакого минимума, что при любом количестве нарушитель подвергается наказанию, кто из славных и непогрешимых экспертов прав?

Однако оба они использовали неоправданный и глубоко оскорбительный термин "употребление наркотика", и пусть не отпираются, поскольку как газета, в которой напечатано сказанное первым, так и видеозапись, где виден второй и слышно сказанное им, находятся под рукой.

Де Росе также подтвердил, что наркотик был принят недавно, за четыре или за пять дней, так что, согласно его "верным" подсчетам, Сотомайор, у которого взяли пробу 30-го числа и который прибыл в Виннипег 24-го, молниеносно установил соответствующие контакты с местными поставщиками - они существуют? В городе? На строго охраняемой военно-воздушной базе, которая служила местом проживания кубинцев?, - чтобы немедленно удовлетворить свою предполагаемую страсть к наркотикам между 24-м и 26-м. Несуразно, нелепо, бессмысленно - все эти определения оказываются слабыми.

Или Сотомайор привез наркотик с собой с Кубы и сумел ввезти его в страну, несмотря на специально натренированных собак в аэропорту, которые обнюхивают багаж, особенно прибывающий из Латинской Америки? Смешно даже подумать об этом.

И кстати, об этом новом определении. Глубокоуважаемый доктор Де Росе заверил - и я не устаю смотреть запись, - что в моче Сотомайора было найдено 200 нанограммов, или 200 частей на миллион - какая невероятная терминологическая чушь, потому что нанограммы - это миллиардные доли грамма (грамм, поделенный на миллиард), а упомянутые части представляют собой микрограммы (миллионные части). Он произнес оба термина, но подчеркнул второй, оставшийся в памяти всех его собеседников, которые распространили его.

Поскольку существуют данные о том, что даже семь микрограммов кокаина в организме вызвали смерть, Куба заявила на недавнем заседании Исполнительного комитета ПСО, что несообразно говорить об обнаружении 200 микрограммов (или частей). И господин Де Росе в свое оправдание пояснил, что он сказал 200 нанограммов, а не 200 "миллиграммов" (тысячных долей грамма), таким образом снова перепутав термины.

Но кажется, что господин Марио Васкес Ранья - высший руководитель Панамериканской спортивной организации - также "дал себя обмануть", как следует из того, что, отвечая на вопросы в Виннипеге после официального объявления об обнаружении допинга в крови "Сото", он утверждал в отношении анализа В следующее: "он проходил нормально и по всем правилам".

Абсолютно необъяснимо, как анализ мог проходить нормально (дать результаты), если пришлось прибегнуть к остальной моче, содержавшейся в емкости, которая предположительно была оригинальной, хотя емкость не была запечатана и не находилась на виду у тех, кто был заинтересован в ее сохранности, а хранилась в холодильнике - что, кстати, было совершенно не обязательно, и позже все это вкупе определили как нечто ненормальное кубинские врачи Марио Гранда и Родриго Альварес Камбрас, находившиеся в лаборатории в Монреале. И если они не сообщили об этом немедленно, их побуждения были иными, чем побуждения лаборатории или представителя медицинской комиссии ПСО, которые были обязаны доложить обо всех деталях с тем, чтобы их вышестоящие могли дополнительно поставить достоверную информацию.

Дело в том, что, согласно полученным сведениям, руководители МОК чрезвычайно строги в отношении этих лабораторий и закрывают их при малейшей ошибке. То, что анализ В не дал результатов при первой попытке, уже было чем-то странным, что могло привести к расследованию. То, что результаты анализа В не совпали с результатами анализа А, означает попасть в неприятное положение, поскольку выводы по одной и той же пробе, проанализированной на аналогичной аппаратуре лаборантами той же квалификации, должны быть одинаковыми.

В личных заявлениях председатель медицинской комиссии ПСО доктор Эдуардо Энрике де Росе определяет кокаин как дорогостоящее и легко выявляемое вещество, стимулирующее действие которого весьма непродолжительно, таким образом квалифицируя Сотомайора как закоренелого кокаиниста, пристрастившегося к этому наркотику.

С другой стороны, кубинские врачи утверждают, что во время регулярных осмотров наших спортсменов у Сотомайора никогда не обнаруживали ни одного из многочисленных симптомов и признаков, с научной точки зрения характеризующих отравление, употребление наркотика и злоупотребление им, а также зависимость или абстиненцию. Эти признаки следующие:

1. эйфория, 2. беспокойство, 3. напряженность, 4. стереотипные изменения, 5. тахикардия или брадикардия, 6. расширение зрачков, 7. изменение кровяного давления, 8. потливость, 9. тошнота или рвота, 10. явная потеря веса, 11. возбуждение или психомоторное торможение, 12. мышечная слабость, 13. затрудненное дыхание, 14. боль в прекордиальной области, 15. сердечная аритмия, 16. мышечная вялость и 17. отсутствие рефлексов.

Тогда почему доктор Де Росе продолжает так подло и низко дискредитировать Сотомайора, как сделал это 23 августа на Межамериканском симпозиуме по кардиологии спорта в Буэнос-Айресе, отвечая на вопрос одного из присутствующих о странном случае с кубинцем. В тот момент он сказал, что тут "нет ничего удивительного, так как, заработав много денег, он превратился на Кубе в члена элиты, имеет роскошный автомобиль и в последние годы вел особую жизнь, что позволяло ему иметь доступ к наркотикам и другим излишествам; этим можно объяснить снижение его спортивных показателей в последнее время, и все это могло привести его к употреблению кокаина". Кроме того, на этом форуме он вновь повторил грубейшую ошибку - 200 частей на миллион.

Не только наш прославленный спортсмен и все его поклонники протестуют против столь низких и жалких измышлений, тем более постыдных, что они идут от лица, занимающего такой высокий пост; у любого честного гражданина закипела бы кровь от возмущения.

И учтите, что для подтверждения его низости нет нужды обращаться к кому-либо из кубинцев, присутствовавших на этом заседании. Достаточно спросить доктора Роберто Пейдро - аргентинского кардиолога из Фонда Фавалоро в Буэнос-Айресе и председателя вышеуказанного симпозиума.

Казалось, было бы достаточно доказательств того, что они не такие уж безупречные и точные, какими хотят казаться и чего требуют от спортсменов, однако, к сожалению, это еще не все.

В ответ на справедливые требования Кубы, чья основная цель - восстановить честь своих спортсменов, а не вернуть медали и места, доктор Де Росе осмелился высказать перед Исполнительным комитетом ПСО сомнение в отношении проб мочи, направленных по окончании игр в другие лаборатории, поскольку они были взяты при отсутствии врачей ПСО или наблюдателей из Международной федерации.

- семь проб были взяты без требуемого регламентом представителя медицинской комиссии ПСО и соответствующего представителя упомянутой спортивной федерации, что видно из формуляров, где их подписи отсутствуют.

Этими спортсменами были: пловец Родольфо Фалькон, штангист Идальберто Аранда, бейсболисты Омар Линарес и Хуан Падилья, волейболисты Анхель Денис и Йосенки Гарсиа, а также гимнастка Янет Комас.

- другие шесть проб были взяты без представителя медицинской комиссии, но в присутствии представителя федерации. Речь идет о фехтовальщиках Камило Борисе и Кандидо Майа, хоккеисте Алайне Барбахи, гребце Рауле Домингесе и велосипедистах Хулио С. Эррере и Йосвани Гутьерресе.

В целом их было 13. Если живешь под стеклянной крышей, не кидай камни в соседа.

Другой ответ Де Росе: принятый нандролон (естественно, он имеет в виду перорально) исчезает из мочи через два-три дня.

Что только не выдумывает этот врач в его отчаянной попытке отрицать абсолютно все. В Виннипеге он лично сказал кубинцам, чтобы они не твердили ему о стараниях ввести нандролон извне, поскольку он остается в организме вплоть до шести месяцев, в отличие от быстро исчезающего кокаина.

Практически все члены медицинской комиссии в Канаде признали, что надежный путь для его введения в организм - внутримышечный. К тому же, это является международной нормой.

А теперь Де Росе, как искусный фокусник, вытаскивает из рукава устаревший вариант перорального принятия нандролона - процедура, которая, как это доказано, является неэффективной из-за утраты анаболического действия.

Нандролон применяют для увеличения мышечной массы и силы. Его обычно употребляют нарушающие честную игру спортсмены, чтобы уменьшать высокие нагрузки во время тренировок на этапе общей подготовки, а приближаясь к этапу соревнований, когда их всегда подвергают пробам на допинг, прекращают его принимать или маскируют его.

Какой смысл был бы принимать его во время соревнований, если он ничем бы не помог и был бы обнаружен, после чего последовало бы соответствующее наказание? Даже самому глупому человеку в мире это не пришло бы в голову, а наших штангистов к таковым отнюдь не причислишь.

Однако если эта выдумка - ссылка на пероральное введение нандролона и его исчезновение из организма через два-три дня - была использована для того, чтобы попытаться опровергнуть результаты других лабораторий и продолжать защищать механизмы ПСО и в особенности монреальскую лабораторию, в этом случае Де Росе также ничего не добился, потому что если между пробами, взятыми у Уильяма Варгаса и Роландо Дельгадо в Виннипеге и в Гаване, - последние были направлены в лаборатории Мадрида, Барселоны и Лиссабона, и все оказались отрицательными, - была разница соответственно в четыре и пять дней, в случае Модесто Санчеса между пробами прошло всего полдня. Словом, доктору Де Росе никак не угадать.

Несмотря на все эти и другие нарушения, представленные на заседании Исполнительного комитета ПСО, - вместе с очевидными увертками, к которым прибегнул Де Росе в свою защиту и которые кажутся насмешкой над здравым смыслом, - в конце концов в результате голосования все осталось на своих местах, и комитет поддержал свою медицинскую комиссию, из ошибочных побуждений стремясь сомкнуть ряды для защиты, вместо того, чтобы произвести необходимое оздоровление, которое помогло бы им избежать неизбежного морального разложения всей системы.

Конечно, есть много интересов, которые нужно защищать, много чаяний, но не ценой же чести кубинцев.

В присутствии журналистов, после заседания Исполнительного комитета ПСО в субботу 2 октября президент этой организации осмелился сравнить Сотомайора – хотя он отрицает, что когда-либо квалифицировал его как наркомана – с канадским бегуном ямайкского происхождения Беном Джонсоном, полностью дискредитировавшим себя не столько в первый раз, сколько после того как подтвердился факт, что он неоднократно принимал запрещенные препараты.

В этой связи у Васкеса Раньи спросили: как вы думаете, что будет с Сотомайором после этого?

Он ответил:

«В этом мире Сотомайор – большой человек, как и многие спортсмены. Он находится в очень трудном положении, достаточно вспомнить канадца Джонсона, который хотел вернуться в спорт, вернулся и снова взялся за старое.»

Перед этим, упомянув о своей «любви и уважении к Фиделю», он выразил удивление по поводу того, что тот «вмешивается в эти дела, хотя знает, что это неверно». И добавил: «В нашей комиссии им не удалось одержать ни одной победы, поэтому я говорю моим кубинским друзьям, отчасти в шутку, что они защищают то, что защитить невозможно; я говорю в шутку, но это правда».

Далее: «Я даже иногда думаю: пусть бы одержали хоть одну победу, они защищают нечто…; в случае трех тяжелоатлетов речь идет об одном и том же веществе».

Мы предлагаем на суд читателей следующий фрагмент диалога с журналистами.

"Вопрос: Однако это вещество, по данным специалистов, должно проявляться в течение как минимум шести месяцев?

Ответ: Нет, сегодня об этом говорили, оно исчезает через пять-шесть дней.

Вопрос: Кто это утверждает?

Ответ: Медицинская комиссия. И еще - подчеркиваю, что не хочу углубляться в этот вопрос, поскольку не люблю углубляться в то, чего не знаю, - но есть еще один важный момент: для одного из этих трех это уже второй раз, и Куба согласилась с этим, а сейчас Куба его же защищает – того, кто раньше уже попался…

Вопрос: Но с чем согласилась?

Ответ: Если не согласилась, во всяком случае промолчала, то есть, ее молчание означало: ладно, о’кей. Я не понимаю, почему мои кубинские друзья так

стремятся защищать это дело, я отчасти догадываюсь, почему, но не хочу говорить, может, на самом деле это и не так…"

Этот странный диалог с представителями прессы состоялся после отъезда Фернандеса. Во время заседания ПСО Васкес Ранья занимал более осторожную позицию, вел себя достаточно уважительно, отнюдь не высокомерно или самодовольно, как во время этой пресс-конференции, когда уже не было никого из тех, кто мог бы ему ответить. Он не просто поучает нас, но обращается с нашей страной как фанфарон.

Васкес Ранья прибегает к дискредитации, ссылаясь на то, что у одного из спортсменов результат анализа однажды уже был положительный, и вероломно утверждает, что догадывается кое о чем, но не хочет говорить, потому что это может оказаться не так.

Говорите все, что вы считаете нужным, и без намеков, господин Васкес Ранья, любая небылица неизбежно рассыпется в прах, натолкнувшись на неприступный бастион нашей чести.

На этот раз в результате тщательного медицинского осмотра, которому подвергаются кубинские спортсмены – и никто не осмелится этого отрицать, - у тяжелоатлетов не было обнаружено никаких необычных симптомов ни перед, ни во время, ни после соревнований в Виннипеге, когда в их моче якобы был найден нандролон. От любого обладающего хоть каким-то опытом врача не укрылись бы признаки присутствия этого вещества в организме спортсменов, находящихся под систематическим наблюдением.

Не менее решающими в этом деле являются и другие два аспекта. С одной стороны, категорическое отрицание нашими спортсменами того, что они участвовали в обмане, а с другой – мрачная история разного рода антикубинских агрессий, которые организуют и проводят заклятые враги нашей страны, осмеливавшиеся осуществлять акты биологической агрессии, готовить покушения и предпринимать другие бесчисленные агрессивные действия – настолько хорошо замаскированные, что им удавалось вводить в заблуждение широкие массы, которые не верили нашим разоблачениям до тех пор, пока по прошествии лет не были рассекречены документы ЦРУ, в полной мере подтвердившие их.

Отчего же так категорично отрицать возможность переноса агрессии в область спорта? Что знает господин Васкес Ранья о сопротивлении беспощадной враждебности в течение почти сорока лет? К чему бесконечные уверения в абсолютной честности всех звеньев цепи, которая проводит анализы на допинг, и безупречности ее механизма безопасности?

В капиталистическом мире, где властвуют деньги, есть немало тех, кто поддается соблазну; коррупция всегда найдет в цепи слабое звено. Даже самые строгие меры безопасности могут дать сбой, примеров этому достаточно не только в малых и бедных странах, но даже и на вершине самой империи, ведь что такое, например, Уотергейт?

В случае с тяжелоатлетами было немало нарушений, одним из них, в частности, было то, что лаборатория находилась в Монреале, а не в Виннипеге. Кстати, господин Васкес Ранья признает сейчас, что это вызвало определенные затруднения – однако не помешало ему охарактеризовать состязания как «самые лучшие игры»,- и в этой связи он потребовал от Доминиканской Республики разместить лабораторию в самом месте проведения состязаний, предстоящих в 2003 году в Санто-Доминго (там, кстати, и так собирались это сделать), хотя допустил обратное в случае канадцев, которые располагают несравненно большими экономическими ресурсами.

Когда в Монреале собирались открывать результаты анализа В Уильяма Варгаса - первого тяжелоатлета, обвиненного в употреблении допинга,-кубинские врачи не успевали добраться туда из Виннипега и попросили об отсрочке, доктор Де Росе ответил отказом, сказав, однако, что такое разрешение может дать Васкес Ранья. С ним связались незамедлительно, но оказалось, что Де Росе сделал это еще быстрее, сообщив тому о невозможности отсрочки; президент ПСО ответил, что не возражает, если Де Росе даст соответствующее разрешение, и что нужно договариваться об этом с ним, но сотовый телефон доктора уже был отключен, и связаться с ним не удавалось в течение нескольких часов, словно он специально прятался.

Это лицемерное и уклончивое поведение упомянутых господ по отношению к нашей делегации было обусловлено другими мотивами, которые совершенно беззастенчиво признал скользкий доктор Де Росе в ходе состоявшегося недавно заседания Исполнительного комитета ПСО, сказав, что «просьба об отсрочке была направлена исключительно на то, чтобы о результатах не было объявлено во время игр».

Как плохо вы нас знаете, доктор Де Росе! Может, привыкнув к методам такого рода, вы уже не допускаете мысли о чистой игре других? Вы относитесь к числу тех, у кого никогда не было, нет и будет никаких чувств, тех, кто думает, что нас можно победить, тех, кто не понимает, что правда и справедливость неизменно одерживают верх.

Кубинцы ехали всю ночь, чтобы вовремя прибыть в монреальскую лабораторию, но там их ожидал сюрприз: заведующая ничего не знала об этом процессе, и по чистой случайности ее удалось найти, когда она уже выезжала на пляж со своими дочерьми. Тогда было принято следующее «соломоново» решение: не проконсультировавшись с доктором Де Росе, она назначила канадского студента Эндрю Э. Руни, работника этой лаборатории, представлять «непорочную» медицинскую комиссию ПСО. Можно ли назвать это серьезным решением после того, как от Кубы требовали с такой жесткостью в точности выполнять все условия?

Тем не менее, посмотрите, какое противоречие: открытие второй пробы

у Модесто Санчеса, назначенное на 30 августа (проба А была открыта 10-го числа, уже после закрытия, состоявшегося 8-го), удалось перенести на другое число, сославшись на отсутствие спортсмена и представителя кубинской делегации.

Вернемся к Уильяму Варгасу. Документ с сообщением о положительном результате анализа на допинг, который получила Куба, был датирован 2 августа, хотя соревнование, в котором он участвовал, состоялось 3-го, а сам анализ в лаборатории – 6-го. То есть мы имеем дело с несогласованностью, которая попахивает ловушкой в условиях такой недоброжелательности по отношению к нашим спортсменам. Де Росе попытался объяснить этот инцидент простой машинописной ошибкой, поскольку тексты писем печатали они сами. Строгие меры секретности после того, как на весь мир ославили Сотомайора? Кто гарантирует, что признавшие одну ошибку не совершат никакой другой?

Попытки Васкеса Ранья прикрыть доктора Де Росе совершенно очевидны. Однако никто и ничто не может оправдать поведение этого врача, признав его честным и этичным. Что вышло из тьмы, вернется во мрак, как говорится в китайской пословице.

В конечном счете, Васкес Ранья опасается, что ПСО будет дискредитирована, если он признает нарушения, которые впоследствии международные ассоциации по легкой и тяжелой атлетике могут принять во внимание, чтобы оправдать наших спортсменов. Он всеми силами пытается воспрепятствовать этому. Угрожает тем, что ПСО не признает никакого справедливого решения, исправляющего ошибочное.

Он с неуважением относится к президенту Международного олимпийского комитета.

Сенат Соединенных Штатов вызывает Самаранча, чтобы он ответил на ряд вопросов. «Как вы к этому относитесь?» – спрашивают у Васкеса Раньи. Его ответ: «Я не знаю, явится он или нет. Я бы не явился…» Он вновь и вновь повторяет, что ПСО непреклонна, когда речь идет о допинге, который наряду с коррупцией является одной их основных проблем нынешнего олимпийского движения. Злокозненное намерение дискредитировать МОК видно за версту.

Окончательно же разочаровал нас президент ПСО, когда назвал «кубинским фанфаронством» сообщение о том, что мы намереваемся предложить услуги лаборатории для анализов на допинг остальным странам Америки, хотя она еще не построена.

Он забыл о том, что у Кубы есть врачи во всем мире, что Куба всегда предоставляла их услуги безвозмездно. Он также не может не знать о чрезвычайном вкладе Кубы в дело развития спорта в странах третьего мира.

Ему не известно, что мы всегда думаем не только о себе, но и о том, чем мы можем помочь остальным; это одна из форм ответа на международную солидарность, выражения которой мы получали на протяжении трудных, очень трудных лет.

В следующем году у Кубы будет отличная современная лаборатория для анализов на допинг, в которой будут работать ученые самой высокой квалификации и которая предоставит свои услуги латиноамериканскому спорту, как было объявлено 13 августа. И это будет, господин президент ПСО, вовсе не фанфаронство, а необходимый инструмент борьбы против подлости.

В свою очередь, на той же самой пресс-конференции два месяца спустя была высказана идея о создании лаборатории, и в Мексике, «которая уже располагает частью денежных средств и ждет в дар трейлер, чтобы лаборатория была передвижной». Передвижной? Будем надеяться, что эта передвижная лаборатория не попадет в руки таких коррумпированных и нечистоплотных людей как Де Росе.

Привлекает внимание тот факт, что господин Васкес Ранья и высшее руководство ПСО ни слова не сказали о чудовищном мошенничестве, имевшем место на чемпионате мира по боксу в Техасе всего две недели спустя после постыдных игр в Виннипеге.

Большому числу наших соотечественников показались поистине циничными заявления президента ПСО в Виннипеге и в Мексике, в которых он нередко прибегал к сарказму, чтобы очернить и унизить наших спортсменов, но ни у кого, а тем более у него, не должно быть ни малейшего сомнения в престиже, достоинстве и выдержке Кубы, которые признает все большее число стран.

Мы предоставим неопровержимые доказательства того, что ни у одного из кубинских тяжелоатлетов не было нандролона в моче. Правда и мораль неизменно будут сильнее, чем влияние и капиталы тех, кто пытается поставить под сомнение целостность и честь нашей страны.

Тем более не может быть сомнений в том, что мы продолжим эту борьбу, сколько бы ни потребовалось, какие бы решения ни принимало руководство ПСО или другие спортивные организации, если они окажутся не в состоянии исправить эту гнусность и несправедливость в отношении спортсменов страны, которая даже в условиях блокады и враждебности со стороны Соединенных Штатов сделала для развития здорового и подлинно бескорыстного спорта больше, чем какая бы то ни была другая страна во второй половине нынешнего столетия.