Поначалу некоторые руководители ФБР в самом Майами были озадачены. Их высказывания звучали так, как будто сами авторы этой утки поверили в собственные домыслы. Произошло нечто странное, трудно припомнить что-либо подобное. Плод их собственного коварства и фантазии предстал перед ними как нечто реальное, некое великое открытие: гениальная ловушка, подстроенная 11 февраля сотруднику СИН Фахету, породила чудо. Держа в руках фотографию кубинского вице-консула Хосе Императори, они сказали Фахету, что с минуты на минуту будет официально объявлено о его дезертирстве. Авторы утки рассказывают в полной эйфории, что Фахет тут же побежал звонить по сотовому телефону Фонту, который, как уже говорилось в газете “Гранма”, был его другом детства, партнером и главой предприятий, в которых участвовал или, быть может, мечтал участвовать Фахет.

“Знаешь, человек, который с нами общается, работает на американцев”, -сказал, по их словам, Фахет Фонту. Теперь все сходилось: Фонт – друг кубинцев, он созвал встречу группы предпринимателей в Коннектикуте, на которой был Фахет и в которой участвовали Ремирес –руководитель Отдела, представляющего наши интересы, - и вице-консул Молина. Фонт ездил на Кубу, фигурировал в списке тех, кто когда-либо присутствовал на мероприятиях нашего Отдела в Вашингтоне. Кроме того, у них были видео- и магнитофонные записи встреч Молины и Императори с Фахетом в Майами, что, как любой может предположить, делается всегда, куда бы ни отправилось кубинское должностное лицо в Соединенных Штатах. Это ясно как день!

Фахет – кубинский шпион, завербованный Молиной и Императори, а Фонт - связной, систематически передающий информацию шпиона в Отдел интересов! Какие тут могут быть сомнения? ФБР непогрешимее, чем сам Папа. Оно никогда не ошибается. С такими неопровержимыми доказательствами и при таком бесспорном престиже, кто из американцев может усомниться в этом?

Оставалось только 11 дней до долгожданного слушания, на котором должно было решиться уже всемирно известное дело кубинского ребенка Элиана Гонсалеса. Так полностью подрывалось доверие к СИН и в особенности к госпоже Мейсснер. Прокурору Рино пришлось бы замолчать. Самому Клинтону, который ее поддержал, уже нечего было бы сказать. Под угрозой находилась безопасность Соединенных Штатов. Их спасло майамское ФБР. У американской общественности не осталось бы ни малейших сомнений в том, что кубинцы – неисправимые канальи. Она узнала бы об этом ровно за четыре дня до суда. Какая огромная удача – все то, что произошло начиная с 11 февраля!

Однако счастливых героев этого подвига начали грызть сомнения. Странное дело! Этот человек проработал в СИН 34 года. У него блестящий послужной список. Он прибыл вместе с остальными членами семьи, чтобы воссоединиться с отцом, который приехал в Соединенные Штаты первого января 1959 года вместе с десятками самых крупных военных преступников и был на Кубе главой Бюро по подавлению коммунистической деятельности – мрачного учреждения, созданного Соединенными Штатами, и обладавшего такими полномочиями, что повергало в дрожь любого гражданина с мало-мальски прогрессивными идеями. В 60-е годы Фахет-сын, которому тогда еще не исполнилось 20 лет, начал работать в СИН. Сегодня утверждают, что он достиг самого высокого ранга из всех граждан кубинского происхождения, работающих в этом учреждении.

Фахет оказал Соединенным Штатам множество услуг. Как он мог превратиться в шпиона, работающего на коммунистическое правительство Кубы, “если мы знали, что у него совсем противоположные взгляды”?

Наверняка в числе больших услуг Фахет должен был способствовать въезду в Соединенные Штаты и предоставлению там убежища кто знает скольким приспешникам Батисты, преступникам и контрреволюционерам-террористам. “За время расследования, продолжавшегося более года, передачи денег не отмечалось”, - с удивлением прокомментировал один из главных персонажей заговора ФБР в Майами. Мотивы, причины его поведения стали первым грозным призраком для тех, кто сплел эту ловушку. Когда репортеры спросили их о мотивах, ни один не смог ответить на этот неприятный вопрос. Фахет был арестован, поднят скандал: “Мы надеемся содержать его в Федеральном центре заключения без права выхода под залог”, - таков был жесткий ответ. Естественно, что обвиняемого убрали с глаз долой. Представителям прессы нет ни малейшей возможности вступить с ним в контакт. Майамский отдел ФБР начинает процесс обработки. Только за то, что он рассказал Фонту, ему угрожают многолетним заключением; как якобы кубинскому шпиону – еще больше. Его дети, к которым он, судя по всему, очень привязан, остаются безо всякой помощи. Вместо предприятий и деловых операций, о которых он мечтал, он не сможет рассчитывать даже на пенсию. Он в полной власти своих тюремщиков. Вчера, 24-го числа происходило первое слушание. Разумеется, ему было отказано в выходе под залог. Сможет ли он защитить себя от обвинения в том, что он кубинский шпион? Теперь начнутся зловещие игрища американского правосудия. Угрозы и обещания. “Ты мне – я тебе” между прокурорами и судьями и обвиняемым. Нью-йоркский предприниматель Фонт категорически заявил из Европы, что считает выдвинутые против Фахета обвинения в шпионаже абсолютно ложными. Он никогда не передавал от того ни малейшей информации в Отдел, представляющий интересы Кубы в Соединенных Штатах.

Заговорщикам, в сущности, грозит провал. У них нет и не может быть ничего, чем бы поддержать обвинение, будто Фахет - кубинский шпион, которым они пытались обмануть американский народ и весь мир.

Чем тщательнее мы проводим расследование и поиски фактов, тем яснее становится, что Фахет был отнюдь не шпионом и предателем, как его представили, а человеком, абсолютно преданным интересам Соединенных Штатов. Сегодня у нас есть добавочные детали к тем, которые были приведены в газете “Гранма” от 22 февраля. В мае 1999 года Фахет высказал в Майами вице-консулу Молине свое беспокойство по поводу лиц, прибывающих без каких-либо документов обычными рейсами Гавана-Майами, подчеркнув свою убежденность в том, что коррумпированный персонал аэропорта Ранчо-Бойерос организует такие выезды за деньги, а также по поводу увеличения числа нелегальных переездов по морю, что было интерпретировано здесь как завуалированное обвинение. Именно поэтому его слова во время встречи с Императори в октябре о беспокойстве по поводу массового исхода с Кубы и заявление, что Соединенные Штаты готовы к нему, были восприняты как предупреждение и намек на то, что следует отказаться от каких бы то ни было идей в этом направлении. Его тревожили любые способы нелегального въезда в Соединенные Штаты, и он не раз высказывался по этому поводу. Он говорил, что его учреждение обязано действовать с максимальной осторожностью, чтобы не препятствовать выполнению миграционных соглашений. Пожалуй, один из самых интересных фактов, который он прокомментировал Императори - заговорщики из майамского ФБР могут воспринять это как злоупотребление доверием, - касается того, что однажды в беседе Мас Каноса сказал ему, что создание террористического крыла Фонда было большой ошибкой с его стороны. Он сказал это абсолютно спонтанно. О существовании террористического крыла знали все и, разумеется, в первую очередь майамское ФБР. Однако никто никогда не говорил, что Мас Каноса перед смертью раскаялся в этой глупой и преступной авантюре. Верно ли это? Быть может, Фахет упомянул об этом, чтобы защитить Маса Каносу или смягчить глубокую ненависть и презрение, которое наш народ испытывает к нему за тяжкие преступления, совершенные им против Кубы? Фахет никогда по своей инициативе не искал контактов с вице-консулом Молиной и сменившим его Императори. Три их встречи – в феврале, мае и октябре – после собрания с предпринимателями, организованного Фонтом в Коннектикуте в декабре 1998 года, где они познакомились, состоялись по инициативе вице-консулов.

Вице-консулам приходилось заниматься всеми проблемами, связанными с нашей страной, которые возникали в Майами, - от похищения людей, как в случае нападения пакистанцев на двух работников сферы туризма, до требования возвращения судов. Во время каждой поездки они встречались с десятками людей. В июле, когда возникли конфликты между плотовиками и береговой охраной и возросло число нелегальных выездов, Молина попросил его о встрече, чтобы представить нового вице-консула, но Фахет сослался на загруженность работой в эти дни.

Хотя во время этих встреч Фахет был корректен и вежлив, а иногда говорил о своем желании посетить когда-нибудь Кубу, о намерении провести какую-нибудь сделку или инвестицию совместно с Фонтом, он сказал, что предпринял бы это только после нормализации отношений между Соединенными Штатами и Кубой. Хотя он не раз упоминал своего отца и сказал, что тот был офицером высокого ранга в батистовской армии, он никогда точно не указывал, кто в действительности был его отец, человек, порождавший страх и ненависть в силу репрессий в отношении революционеров.

Он никогда не упоминал печально известные репрессивные органы, которыми тот руководил.

Он ни разу не упомянул должность отца на последнем этапе тирании, когда тот возглавлял Бюро по подавлению коммунистической деятельности (БРАК), навязанное Кубе Соединенными Штатами и созданное Батистой 5 мая 1955 года, предмет всеобщей ненависти и страха. Он никогда не говорил о политике. Никогда не поверял своих мыслей. С октября 1999 года его больше не видели, и прошло четыре месяца до его ареста и обвинения в шпионаже.

Молина и Императори никогда не задавали ему никаких вопросов ни по внутренним делам Соединенных Штатов, ни по аспектам, связанным с безопасностью этой страны, и уж вовсе не делали никаких намеков на то, чтобы он предоставил разведывательные данные или чтобы стал агентом. Это было бы глупостью, безумством. Кроме того, сделав это, они допустили бы грубое дисциплинарное нарушение.

Из трех гипотез, о которых недавно писала “Гранма”, мы все более склоняемся к тому, что случившееся является результатом заговора, сплетенного кубино-американской мафией, террористами в сотрудничестве с Эктором Пескера, начальником отдела ФБР в Майами, и Полем Малеттом – офицером, который вел дело Фахета. Они подготовили ловушку, пригласили Фахета на встречу, поговорили с ним, дали ему ложную информацию о мнимом дезертире, которого определили как Императори. Это произошло 11 февраля. Подождали неделю и накануне рассмотрения дела об Элиане взорвали эту "бомбу".

Пескера, пуэрториканец по происхождению, поступил в ФБР в 1976 году. В 1982 году его переводят в Тампу, в 1987 году он работает в штаб-квартире в Вашингтоне, в 1992 году он - атташе по юридическим вопросам в Монтевидео, в 1995 году – начальник отдела в Пуэрто-Рико, где завоевывает авторитет благодаря задержанию шести давно находившихся в розыске патриотов Пуэрто-Рико, борцов за независимость, в мае 1998 года он – начальник отдела в Майами, который по своим размерам занимает пятое место в Соединенных Штатах и насчитывает 380 сотрудников.

Рикардо Пескера – адвокат, практикующий в Пуэрто-Рико, брат начальника отдела ФБР в Майами, был защитником террориста Анхеля Мануэля Альфонсо, участвовавшего в плане покушения на председателя Государственного совета Кубы по время встречи в верхах на острове Маргарита. Благодаря этому родству не были выставлены обвинения против главаря Кубино-американского национального фонда Пепе Эрнандеса, несмотря на то, что одна из крупнокалиберных винтовок с оптическим прицелом и прибором ночного видения, обнаруженная сотрудниками ФБР, была зарегистрирована на его имя.

Этот брат, адвокат террориста-мафиози Анхеля Мануэля Альфонсо, заявил в пуэрто-риканской газете “Эль Нуэво Диа” 28 августа 1998 года, что “Фонд оказывает помощь всем обвиненным”, однако отказался указать, носит ли эта помощь экономический характер. Он уточнил, что защита велась не по отдельности, а коллективно.

Он цинично добавил, что Кастро не подпадает под статус лица, пользующегося международной защитой. Всем известно, что пуэрто-риканский суд вынес бесчестный и гнусный приговор.

Вызывает подозрение тот факт, что вчера журналист одного из телеканалов Майами сообщил, что, согласно версии ФБР, у них есть запись разговоров и отснятые фрагменты встречи. Если это действительно так, то мы их не поздравляем. Было бы действительно неплохо, если бы они были у них полностью и были бы полностью опубликованы, тогда не возникло бы дополнительной необходимости доказывать, что речь идет о грубой клевете. Само упоминание о фрагментах вызывает настороженность, поскольку этим могут воспользоваться, чтобы вырвать фразы из контекста и попытаться выставить Фахета предателем и кубинским шпионом.

У нас нет фрагментов, у нас есть оборотная сторона листа: правдивая от начала и до конца история. Императори абсолютно невиновен. Его и Молину обвиняют в том, что у них есть агент в СИН, но эта ложь не может быть доказана. Однако это гнусное, клеветническое и подлое обвинение, направленное на то, чтобы завершить преступное похищение ребенка, лишить его отца, семьи и родины. Его психически уродуют. И до сих пор не известна вся история мрачной личности, которой была предоставлена опека над ребенком.

Мы не виним в этой клевете на кубинского дипломата ни уполномоченную СИН госпожу Мейсснер, ни генерального прокурора Джанет Рино, ни госсекретаря, ни президента Соединенных Штатов, которые поддержали и защищали действия прокуратуры и СИН. Майамский заговор направлен также и против них, и против престижа Соединенных Штатов, которые заплатят высокую цену за эти абсурдные действия. Вызывает истинное сожаление тот факт, что вместо тщательного расследования было принято нелепое решение выслать из страны кубинского сотрудника за мнимый шпионаж, несправедливое решение, ранящее достоинство и подрывающее престиж молодого дипломата и нашего Отдела интересов, а также честь нашей страны. Это также наносит большой урон делу борьбы за невинного ребенка, которого уже три месяца незаконно задерживают в Соединенных Штатах.

В наши намерения не входит нарушение американских законов, у нас даже и в мыслях нет нарушать Венскую конвенцию. Не будем сейчас говорить о многочисленных нарушениях этой и других священных конвенций, каковыми являются агрессивные действия Соединенных Штатов против Кубы. Тем не менее, у нас есть право защищать нашу страну и наших граждан от незаконных задержаний и клеветы.

Нам говорят с угрозой, что если мы не примиримся с клеветой, то это приведет к неблагоприятным последствиям, и что поэтому мы должны снести унижение и просто смириться с сообщением, которое разнесли по всему миру в условиях особой ситуации, связанной с деликатным делом незаконно задерживаемого ребенка, сделав шпионом важного сотрудника СИН.

Если в этом есть хоть доля правды, то почему правительство Соединенных Штатов хочет выставить из страны дипломата, который добровольно вызвался помочь выяснению фактов и, смело идя на риск, выражает готовность дать ценные показания в рамках процесса против человека, прослужившего Соединенным Штатам 34 года, а сегодня находящегося под угрозой краха всей своей жизни и многолетнего тюремного заключения? Чем может повредить такой свидетель? Венская конвенция от этого не пострадает. Товарищ Императори готов отказаться от неприкосновенности и гарантий, готов пренебречь безопасностью, чтобы отстаивать правду и защитить от клеветы собственную честь и честь своей страны, и в этом ему оказывает моральную поддержку весь его народ. Это не силовой прием, здесь нет нарушения норм, это моральный поступок. Говорят, что это беспрецедентный случай. Такое утверждение можно принять, если оно относится не к юридическому факту, с которым, возможно, раньше не приходилось сталкиваться. В действительности же речь идет о беспрецедентном моральном поступке.

Более того, Луис Молина – дипломат, которого сменил на посту Императори, также оклеветанный и затронутый гнусной ложью, готов отправиться в Соединенные Штаты, отвергнув неприкосновенность и гарантии, чтобы тоже выступить свидетелем по этому процессу.

До истечения назначенного срока остается еще более суток. Еще есть время, чтобы исправить положение.

Правительство Соединенных Штатов должно снять с дипломата обвинение в шпионаже, облетевшее весь мир, предоставить ему достаточно времени, и тогда мы отзовем его на Кубу.

Следует сказать правду американскому народу. Если отказываются от ценных показаний двух кубинских дипломатов, которым были предъявлены обвинения и которые готовы пойти на любой риск, не требуя ни неприкосновенности, ни каких-либо гарантий, если отказываются от помощи в выяснении правды и фактов, то американской и мировой общественности должны объяснить, почему высылают одного и не принимают другого.

25 февраля 2000 года.