ОТВРАТИТЕЛЬНАЯ НИЗОСТЬ
Газета «Гранма» опубликовала вчера подробную информацию обо всем, связанном со второй поездкой бабушек Элиана в Майами, чтобы попытаться встретиться со своим внуком. Несмотря на препятствия, нарушения, бестактность, всяческую ложь и обман, отважные женщины вылетели в Майами, когда еще не был получен ответ на важные вопросы, поставленные государственному департаменту и СИН.
Как вчера было опубликовано и сообщено международным агентствам новостей, в послании отца, дедушек и прабабушки Элиана, направленном бабушкам с Кубы перед тем, как они вылетели из Вашингтона, в первом абзаце говорилось: «Утром вам принесут сотовый телефон. Мы позвоним вам через час после того, как начнется ваша встреча с ребенком в Майами. Если мы не сможем связаться с вами в это время, тогда позвоните вы, потому что мы хотим поговорить с мальчиком в момент, когда он будет с вами и совершенно свободен». Тут не было никакого секрета. Об этом знали миллионы читателей и телезрителей. Кто мог бы поставить под сомнение
столь человечное и элементарное право?Хотя по прибытии в Майами оказалось, что практически не решена ни одна из остававшихся проблем, самые близкие родственники, жившие на Кубе, позвонили бабушкам в аэропорт Опалока через несколько минут после их прилета, чтобы проанализировать ситуацию, и несмотря на унизительную форму, в какой было задумано свидание с ребенком, сам отец Элиана от имени всех родственников поддержал решение бабушек отправиться в резиденцию, выбранную СИН, - собственность монахини, являющейся ректором Университета Бэрри в Майами. Основным фактором в принятии этого решения была большая надежда на то, что вся семья сможет поговорить с ребенком, пока он будет находиться со своими благородными бабушками.
Привезенные на вертолете в 17.15 часов, они с большим достоинством вошли в роскошный особняк. Их встретили две монахини, начальник охраны и другие представители властей. Монахиня-ректор проводила их в комнату на втором этаже, где они должны были встретиться с ребенком. До этой комнаты их сопровождала госпожа Кэмпбелл. Затем ее немедленно заставили покинуть резиденцию.
Затем произошли два чрезвычайных факта: в комнату вошла блондинка, ведя за руку Элиана. С другой стороны мальчика шла монахиня. По договоренности, его должны были привести к бабушкам две монахини. Ребенок бросился в объятия Мариэлы, которая, разволновавшись, не поняла, кто вошел с ним в комнату и даже оставался там несколько минут, пока Ракель не сообразила, что произошло. Это была никто иная как уже знаменитая и истеричная Марислейсис, хорошо известная своими диатрибами и оскорблениями в адрес настоящей семьи Элиана, требующей возвращения ребенка, дочь Ласаро – двоюродного дедушки, который, стакнувшись с контрреволюционной мафией, несет ответственность за чудовищное и предательское незаконное задержание. Это была настоящая провокация. Мариэла приказала ей немедленно выйти из комнаты.
Примерно двадцать минут спустя происходит нечто еще более непристойное. Семья в нетерпении звонит Мариэле по номеру ее сотового телефона. Хуан Мигель радостно здоровается с матерью, затем на две минуты передает телефон своему отцу, дедушке Хуанито, и немедленно трубку дают ребенку, с которым он здоровается с особым волнением, и уже начинается диалог отца с его маленьким, находящимся вдалеке сыном, как вдруг какая-то монахиня, открыв дверь, говорит бабушкам, что им нельзя говорить по телефону. Полицейский приказывает передать ему телефоны. Каждая из бабушек отдает ему свой. Разговор прерывается. По сотовому телефону Мариэлы, без сомнения еще работающему, Хуан Мигель слышит мужские голоса, говорящие по-английски. Легко вообразить, какую горечь и шок вызвал этот эпизод у членов семьи.
Проинформированные о случившемся, несколько товарищей приступают к немедленным действиям. По согласованию с Ремиресом - начальником Отдела, представляющего интересы Кубы в Соединенных Штатах, - начинаются непрерывные звонки начальнику кубинского отдела государственного департамента Шапиро, главному советнику государственного департамента Уэнди Шерман и начальнику Отдела, представляющего интересы Соединенных Штатов на Кубе, Вики Хаддлстон. Ремирес также звонит дружески настроенным видным лицам в Вашингтоне. Через служащую нашего Отдела интересов Хосефину Видаль, оставшуюся в аэропорту с сотовым телефоном, госпожу Кэмпбелл попросили получить объяснение у монахини-ректора и у начальника отдела СИН в Майами. Следовали одни за другими срочные звонки. Нельзя было терять ни минуты, чтобы попытаться восстановить связь с бабушками и ребенком. Делали упор на том, что происшедшее было актом неоправданной жестокости. Шапиро ничего не знал, госпожа Уэнди Шерман тоже. Обещали расследовать. Мейсснер тоже ничего не знала об этой проблеме. То же сказала Вики Хаддлстон. Монахиня-ректор сослалась на то, что телефоны не были предметом переговоров – любопытный аргумент в отношении вопроса столь элементарного, что его никогда никто не упоминал. Позже из государственного департамента пришло объяснение, что дело не в запрещении, а в технической проблеме с сотовым телефоном, который быстро чинили. Родственники
в отчаянии смотрели, как уходит драгоценное время.Было уже почти 7 часов вечера, когда Шапиро, Уэнди Шерман, Дорис Мейсснер и Вики Хаддлстон сообщили в Вашингтоне Ремиресу и товарищу Аларкону в Гаване, что мы были правы, и так или иначе соглашались с тем, что это несправедливость, что бабушкам надо было дать возможность связаться по сотовому телефону или по прямой линии с семьей на Кубе. Монахиня-доминиканка, возглавляющая вышеупомянутый Университет в Майами, в чьей «нейтральной» резиденции происходила встреча, и начальник майамской СИН лгали и лгали, не в силах дать связного и логичного объяснения этому дикому и жестокому поступку.
В двадцать минут восьмого отец Хуан Мигель, дядя Тони, дедушки, прабабушка и другие родственники Элиана, нетерпеливо ожидавшие возможности поговорить с ребенком, услышали по американскому каналу, что свидание закончилось.
В очень кратком разговоре бабушки, выходя из знаменитой резиденции, бывшей для них тюрьмой и изолятором, сообщили, что сотовые телефоны были изъяты у них полицией как нечто запрещенное. Много раз их прерывали постоянные появления, казалось бы, обслуживающего персонала, приносившего соки, закуски и другие пустяки. Бабушки почувствовали, что происходит нечто преднамеренное и организованное, по слащавым посланиям, которые им пытались передать от имени майамских родственников, занимающих сомнительную позицию в отношении контрреволюционной мафии.
Форма, в какой был положен конец встрече бабушек с ребенком, также была грубой и неприятной. Госпожа ректор внезапно вошла в комнату и повелительным тоном объявила, что свидание окончено. Прошло не более полутора часов чистого времени.
Перед тем, как бабушки вылетели из Вашингтона, господин Шапиро, когда ему задали вопрос о дополнительном часе, который просила семья, заверил наш Отдел интересов, что бабушки Элиана и ребенок будут располагать неограниченным временем – всем, какого пожелают они и их внук.
Элиан оставил у них благодарное и теплое впечатление. В первый же миг он ласково их расцеловал, увидел принесенный альбом с его фотографиями и фотографиями членов семьи и с большим интересом перелистал его, делая замечания и задавая вопросы, рассмотрел рисунки, которые посвятили ему его школьные товарищи, цветные мелки, матерчатого клоуна с тремя кисточками, чтобы его раскрашивать, тетради по чистописанию и математике для первого класса и книжку с приключениями Эльпидио Вальдеса и попросил бабушку Ракель, чтобы она почитала ему эту книжку, как делал это столько раз, когда жил с ней.
Мариэла рассказала, что на прощание она попросила Элиана обнять ее и передать поцелуй отцу, и мальчик обнимал ее так долго и крепко, что, казалось, сломает ей шею.
Обманы, ложь, хитрые уловки, предательство, унижения и бесчеловечное, деспотичное обращение – вот цена, какую эти любящие и героические бабушки вынуждены были заплатить майамской мафии в ее логове, в Маленькой Гаване, за успехи, которых они добились в глазах американского народа своими глубокими убеждениями, своей добротой, природным умом и невероятным мужеством.
Сказанное здесь - не более чем краткое изложение происшедшего. Предстоит сказать еще многое. Подождем, пока об этом расскажет пресса и сами бабушки.
Передовая статья газеты «Гранма» от 27 января 2000 года