Прежде всего я хотел бы в коротких словах выразить благодарность группе сотрудников федерального правительства, трудившихся на протяжении нашего долгого и сложного судебного процесса в этом зале и за его пределами. Я имею в виду переводчиков, стенографистов, судебных исполнителей и другой вспомогательный персонал, постоянно проявлявший высокий профессиональный этический уровень.

Также справедливо публично выразить нашу самую глубокую благодарность адвокатам, которые так великолепно нас представляли, и всем лицам, помогавшим им в столь трудном деле.

Чтобы не тратить попусту вашего драгоценного времени, постараюсь быть как можно более кратким. Нас пятеро, проходивших по этому делу, и мы разделяем многие точки зрения и мнения, поэтому я не стану упоминать важные аспекты, которые, как мне известно, они захотят осветить в своих выступлениях.

С другой стороны, потребовалось бы слишком много времени, чтобы указать на каждую необоснованность в заявлениях прокуратуры и ее свидетелей, на каждое из ее стараний использовать мелкие фрагменты доказательств, а иногда и манипулировать ими и пытаться игнорировать их большую и самую существенную часть.

Этих минут не хватило бы, чтобы выделить все попытки господ прокуроров заставить суд руководствоваться более их эмоциями и предубеждениями, чем фактами и законами; также не было бы времени указать каждую из причин, превращающих этот суд в сугубо политический процесс. А кроме того, это может быть и не нужно, так как никто лучше вас не знает, что действительно происходило в этом зале с декабря 2000 года по июнь 2001 года. Тем не менее, есть некоторые элементы, которые нельзя не упомянуть.

Те, кто не знает, как вел себя все эти годы самый радикальный сектор кубинской общины в Майами, кто не смотрит телепередач на испанском языке и не слушает так называемого «Кубинского радио», возможно могли бы искренне думать, что в этом городе судебное разбирательство по нашему делу может быть беспристрастным и справедливым. К сожалению, существует много фактов, которые американский народ еще не знает. Но с момента, когда нам было отказано в возможности быть судимыми за пределами Майами, мы нисколько не сомневались, каков будет результат.

Было бы нечестно не признать, что по ходу процесса, учитывая убедительные аргументы и доказательства, представленные защитой, в сочетании с порой отчаянным поведением прокуратуры и реакцией самой прессы, мы временами думали, что может произойти то, что в этой общине казалось невозможным. Но суд, быстро вынеся свой недвусмысленный приговор, оправдал наш первоначальный прогноз. После шести месяцев сложного и изнурительного процесса, на котором были заслушаны десятки свидетелей и представлены многочисленные доказательства, потребовалось всего несколько часов, чтобы, не задав ни одного вопроса и не выразив ни единого сомнения, единодушно вынести решение.

Достаточно было бы прочесть заявления, сделанные для печати главной фигурой на этом суде, чтобы понять, что у нас никогда не было ни малейшего шанса и что предрассудки и последние лживые слова господ прокуроров имели больше влияния, чем аргументы, звучавшие здесь на протяжении полугода.

Столь же нелепо, что на процессе, где судят лиц, обвиняемых в том, что они опасные шпионы и посягают на национальную безопасность, обвинители несколько раз делали упор на предположительном инциденте, происшедшем на Кубе с таксистом главного аэропорта страны в момент, когда по острову только что прокатилась волна террористических нападений. Я спрашиваю себя, сколько таксистов находятся в эти самые минуты под наблюдением ФБР в аэропортах Соединенных Штатов не только за то, что выражают свое недовольство правительством, но возможно лишь за то, что они носят тюрбаны. Ведь для того, чтобы понять действия какой-либо страны и ее граждан, надо жить в ней и испытывать на себе все, что происходит в ней ежедневно. Данный инцидент, каким бы невероятным он ни казался, упоминается даже в отчете следствия, хотя никто не смог бы объяснить, какое отношение он может иметь к преступлениям, в которых меня обвиняют.

Эти слова были написаны для отчета следствия и посланы моему адвокату для перевода за много дней до печальных и возмутительных событий 11 сентября, и сегодня они приобретают еще большую злободневность. Как заявил господин президент Соединенных Штатов в своем последнем выступлении в Организации Объединенных Наций, необходимо, чтобы все страны объединились в борьбе с террористами, но не с отдельными террористами, а со всеми террористами. Я добавил бы, что пока осуждаются действия некоторых из этих преступников, а другим дают приют, позволяют безнаказанно посягать на безопасность и суверенитет других стран и считают их «борцами за свободу», это бедствие никогда нельзя будет искоренить и всегда будут народы, которые, чтобы защищаться, будут вынуждены посылать кое-кого из своих сынов на выполнение рискованных миссий, будь то в Афганистане или на юге Флориды.

С другой стороны, верно, что в течение ряда лет некоторые из нас, обвиняемых, имели при себе фальшивые удостоверения личности, но единственно для того, чтобы обеспечить свою безопасность. В качестве судьи вы знаете, сколько преступлений можно совершить с фальшивыми удостоверениями личности, однако в этом зале было признано, что эти документы использовались - если использовались – с единственной целью: защитить нашу целостность и целостность наших семей.

Я хотел бы, чтобы мне позволили вкратце упомянуть о том, что, по моему мнению, является причиной, по которой все мы находимся здесь в настоящий момент: третий пункт обвинительного заключения – «заговор с целью убийства».

Господа прокуроры и руководители ФБР знают и знали с самого начала, что действительно произошло до, в течение и после 24 февраля 1996 года. Они сами должны были признать, что передачи на высоких частотах, которые они выбрали для обнародования в качестве доказательства, представляют собой лишь незначительную часть всех тех, которые они перехватили. Им известна подлинная история. Они знают, что не существовало никакого заговора с тем, чтобы сбить эти самолеты, и тем более чтобы сделать это над международными водами. Они прекрасно знают, что не только Херардо Эрнандес, но даже и Хуан Пабло Роке никогда не имели никакого отношения к плану сбить авиетки. Они знают, что возвращение Роке было запланировано намного раньше по чисто личным причинам и что в феврале 1996 года ему было дано указание самому выбрать дату своего отъезда, причем ему было рекомендовано 23-е или 27-е число в зависимости от наличия авиабилетов. Если бы существовал план, частью которого был Роке, как было бы возможно, чтобы он оставался здесь до 27-го числа? Это только одна деталь из многих, превращающих данное обвинение в самое абсурдное и подлое из всех, вменяемых нам в вину.

После двухгодичной упорной слежки, записав большую часть наших телефонных и личных разговоров и конфисковав большое количество материалов того времени, прокуроры не смогли представить на этом суде ни единого доказательства, свидетельствующего, без возможности сомневаться в нем, что Херардо Эрнандес вступил в заговор с тем, чтобы сбить эти авиетки, или в какой-то степени способствовал тому, чтобы они были сбиты. Они строили свое дело на чистых домыслах, на мелких выдержках из документов, манипулированных и вырванных из контекста, и особенно на том, каким эмоциональным и чувствительным, как они знали, окажется это обвинение ввиду гибели людей.

Следовало бы спросить, что побудило прокуратуру устроить весь свой пропагандистский шоу вокруг этого пункта обвинения и добиваться любой ценой наказания человека, который, как им было известно, не имел никакого отношения к смерти этих людей. Возможно, ответить не так уж сложно. Достаточно вспомнить огромное давление, оказываемое некоторыми кругами кубинской общины, которых не удовлетворили экономические санкции против Кубы, введенные после событий 24 февраля. Постоянные обвинения этих людей и организаций в адрес правительства Соединенных Штатов в, по их словам, соучастии в этих событиях и в том, что оно не сделало ничего для наказания ответственных за них, становились все более раздраженными, так же как раздражающим и непростительным было для этих майамских кубинцев то, что региональный отдел ФБР внедрил осведомителей в несколько организаций так называемых «изгнанников», включая «Братьев-спасателей». Было необходимо отмыть имидж и улучшить отношения, и для этого нет ничего лучше как найти, или сфабриковать, виновного.

Власти знали, что речь шла о ситуации, в которой они всегда выиграют. Если они найдут меня виновным по этому пункту, намного лучше. Если меня признают невиновным, как это не казалось невероятным, все равно они выиграют, потому что сумеют заставить замолчать тех, кто обвиняет их в том, что они никого не предали суду.

Быть может, кто-нибудь по наивности или незнанию подумает, что этими словами я преувеличиваю важность, придаваемую некоторыми американскими властями мнениям и реакциям самого экстремистского сектора кубинской общины. Я позволю себе напомнить таким людям, что то, что граждане этой страны не могут свободно ездить на Кубу, или курить кубинские сигары, или беспрепятственно торговать продуктами этой страны, или просто вакцинировать своих детей от болезней, единственные вакцины от которых запатентованы кубинцами, отнюдь не отвечает требованиям и интересам американского народа.

Ваша честь, я всегда говорил и повторяю сейчас, что глубоко сожалею о гибели этих четырех людей и понимаю скорбь их родных. Я сожалею также о гибели тысяч людей в результате постоянных актов агрессии, от которых приходится страдать моему народу на протяжении более 40 лет, и о постоянном трауре во множестве кубинских семей. У этих погибших также есть имена и лица, хотя их фотографии нельзя показать в этом зале.

Куба не спровоцировала этот инцидент. Наоборот, она предвидела его и пыталась избежать всеми доступными ей средствами. Главный аргумент прокуратуры в ходе процесса был тот, что речь шла о преступлении, поскольку эти самолеты были гражданскими и безоружными. Недавно эта страна узнала печальным и жесточайшим образом, какой ущерб может причинить ее жителям гражданский и безоружный самолет. Быть может поэтому ее высокие руководители предупредили, что любой самолет, угрожающим образом отклонившийся от своего курса, может быть сбит, даже если на его борту сотни пассажиров. Возможно, господа прокуроры сочтут, что это будет преступлением. Ваша честь сказала сегодня, что после 11 сентября эта страна изменила свое «восприятие опасности»; к сожалению, Кубе пришлось изменить его начиная с 1 января 1959 года, и вот этого-то не хотят понять.

Главные ответственные за происшедшее 24 февраля 1996 года – те же, кто не прекращает своих усилий спровоцировать военный конфликт между Соединенными Штатами и Кубой, чтобы армия этой страны сделала для них то, чего они сами не смогли сделать за 40 лет. Будь то флотилии, нарушения воздушного пространства, лживые обвинения или любой другой подлый акт, цель все та же: чтобы Соединенные Штаты стерли с лица земли кубинское правительство и тех, кто его поддерживает, скольких бы жизней это ни стоило одной и другой стороне. Можно с уверенностью сказать, что если кто-нибудь многократно ставил под угрозу национальную безопасность этой страны, так это данные группы кубинских экстремистов.

У этого человека руки действительно в крови, и однако господам прокурорам это не помешало пожимать не раз его руки, даже в стенах этого зала. Это также не помешало господам прокурорам и самым высоким руководителям ФБР в Майами стоять с этим человеком на трибуне и разделять с ним эйфорию во время пресс-конференции в день вынесения решения суда. Противоречиво ведут себя те, кто утверждает, что представляет закон.

Ваша честь, прокуратура считает - и просила об этом, - что я должен провести остаток своей жизни в тюрьме. Я верю, что если не на этом, то на каком-либо ином уровне системы разум и справедливость восторжествуют над политическими предрассудками и желанием мести, и там поймут, что мы не причинили этой стране никакого ущерба, который заслуживал бы подобного наказания. Но если этого не случится, я позволил бы себе повторить слова одного из величайших патриотов этой страны Нэтана Хейла, сказавшего: «Я жалею лишь о том, что у меня всего одна жизнь, чтобы отдать ее за свою родину».

Большое спасибо.

Херардо Эрнандес Нордело