Размышления товарища Фиделя Кастро

Империя изнутри

(Часть четвертая)

«ГЛАВЫ 20 И 21

Продолжаются оценки вариантов, связанных с войной в Афганистане. Определяются три приоритета в плане усилий гражданского характера: сельское хозяйство, образование и сокращение выращивания мака. Если эти цели будут достигнуты, можно было бы подорвать поддержку талибам.

Большим вопросом по-прежнему оставалось, что можно сделать за один год.

Петреус сказал, что составил руководство под названием “Уроки по примирению”, о своем опыте в Ираке, которого Муллен не знал.

Согласно публичным опросам, два из каждых трех американцев думали, что у президента не было четкого плана для Афганистана. Даже среди населения мнения разделялись относительно того, как надо действовать.

Аксельрод глубоко вздохнул. Люди не проводили различия между талибами и Аль-Кайдой. Это могло быть частью проблемы.

Только 45 процентов населения одобряло форму, в какой Обама решал вопросы войны (он потерял 10 очков в течение одного месяца, 15 очков с августа и 18 с момента, когда находился на самом высоком уровне). Сокращение цифры было вызвано потерей поддержки республиканцев.

Аксельрод не беспокоился; он сказал, что в конце он или все объяснят в ясных выражениях, какое решение принято, чтобы люди смогли понять, что делается и почему.

Панетта заявил, что ни один президент-демократ не может действовать вопреки рекомендациям военных, в особенности если президент просил о них. Он рекомендовал делать то, что они говорили. Он сказал другим должностным лицам Белого дома, что, по его мнению, решение следует принять в течение недели, но что Обама никогда не спрашивал его и он никогда добровольно не высказывал своего мнения президенту.

Бывший вице-президент Дик Чейни публично заявил, что Соединенные Штаты не должны колебаться, когда их вооруженные силы в опасности.

Обама хотел принять решение до своей поездки по Азии. Он сказал, что ему еще не были представлены два варианта, а именно 40 000 солдат или ничего. Он сказал, что хотел услышать на этой же неделе новый вариант. У него в руке был меморандум на двух страницах, присланный его директором бюджетного управления при Белом доме Питером Оршагом, где была представлена оценочная стоимость войны в Афганистане. В соответствии со стратегией, рекомендованной Маккристелом, стоимость в течение ближайших 10 лет составит 889 миллиардов долларов, то есть почти триллион долларов.

“Это не то, к чему я стремлюсь, - сказал Обама. – Я не буду тянуть это в течение 10 лет; я не буду ввязываться в долгосрочное строительство нации. Я не буду тратить триллион долларов. Я оказывал на них давление в этом смысле.”

“Это не в национальных интересах. Да, необходимо интернационализировать эту ситуацию. Это один из больших недостатков представленного мне плана.”

Гейтс поддерживал просьбу Маккристела о войсках, но пока надо было задержать четвертую бригаду.

Обама сказал: “Быть может нам не нужно ни четвертой бригады, ни 400 000 солдат афганских сил безопасности, которых предполагает готовить Маккристел. Мы могли бы надеяться на более сдержанный рост этих сил. Мы могли бы увеличить число солдат, чтобы остановить рост врага, но не ввязываться в долгосрочную стратегию.”

Хиллари считала, что Маккристелу следовало дать то, о чем он просил, но также полагала, что надо подождать, прежде чем отправлять четвертую бригаду.

Обама спросил Гейтса: “Вам действительно нужно 40 000 солдат, чтобы обратить вспять рост талибов? А если мы пошлем 15 000-20 000? Почему не будет достаточно этого количества войск?” Он повторил, что был не согласен с тем, чтобы тратить триллион долларов, и со стратегией противоповстанческой борьбы, которая длилась бы десять лет.

“Я хочу иметь стратегию ухода”, - добавил президент.

Все поняли, что, поддержав Маккристела, Хиллари объединялась с военными и с министром обороны, ограничивая таким образом способность президента маневрировать. Она сократила его возможности надеяться на значительно меньшее число войск или на более умеренную политику.

То был решающий момент в ее отношениях с Белым домом. Можно ли было ей доверять? Могла она когда-нибудь действительно быть частью команды Обамы? Была ли она когда-либо частью его команды? Гейтс думал, что она говорила исходя из собственных убеждений.

Очень скоро лица, имевшие сходные идеи, объединились. Байден, Блинкен, Донилон, Льют, Бреннан и Макдонах были могущественной группой, близкой к Обаме во многих смыслах, и уравновешивали единый фронт, состоявший из Гейтса, Муллена, Петреуса, Маккристела и теперь Клинтон.

ГЛАВЫ 22 И 23

Обама созвал в Белый дом начальников штабов. В течение последних двух месяцев военные настаивали на отправке 40 000 солдат, но с начальниками отдельных служб еще не консультировались. Командующие армии, военно-морского флота, морских пехотинцев и военно-воздушных сил были теми, кто вербовал, готовил, вооружал и поставлял войска для таких командующих как Петреус и его подчиненные командиры на местах, такие как Маккристел. Двое последних не присутствовали, так как находились в Афганистане.

Обама попросил их предложить ему три варианта.

Главный командующий морских пехотинцев Джеймс Конвей упомянул об аллергии бойцов на длительные миссии, которые продолжаются и после разгрома врага. Он рекомендовал, чтобы президент не втягивался в долгосрочную операцию в целях строительства страны.

Начальник главного штаба армии генерал Джордж Кейси сказал, что запрограммированный отвод войск из Ирака позволил бы ему иметь 40 000 солдат для Афганистана, но что он относится со скептицизмом к большим обязательствам войск в этих войнах. Для него ключевым был быстрый переход, однако план 40 000 был глобальным риском, приемлемым для армии.

Командующему морскими операциями и командующему военно-воздушных сил было мало что сказать, поскольку каким бы ни было решение по Афганистану, это окажет минимальное воздействие на их силы.

В конце концов Муллен представил президенту три варианта:

1. 85 000 солдат. Это была невозможная цифра. Все знали, что такой силой они не располагали.

2. 40 000 солдат

3. от 30 000 до 35 000 солдат.

Гибридным вариантом было 20 000 солдат или две бригады, чтобы рассеять талибов и подготовить афганские войска.

ГЛАВЫ 24 И 25

Обама предложил пакистанскому президенту начать эскалацию операций против террористических групп, действующих из этой страны.

Директор ЦРУ сказал, что надо подождать полной поддержки Пакистана, поскольку Аль-Кайда и ее последователи были общими врагами. Он добавил, что речь шла о самом выживании Пакистана.

Обама понимал, что ключом к сохранению единства в команде национальной безопасности был Гейтс.

После своего возвращения из Азии Обама созывает совещание своей команды национальной безопасности и обещает им, что через два дня примет окончательное решение. Он сказал, что согласен с менее амбициозными и более реалистическими целями и что данных целей следует добиваться в более короткий период времени, чем тот, который был рекомендован Пентагоном вначале. Он добавил, что число войск начнет сокращаться с июля 2011 года – срок, предложенный Гейтсом на последнем заседании.

“Нам не надо совершенства; четыреста тысяч не будет цифрой, к которой нам надо прийти, прежде чем начать сокращение войск.”

Хиллари, казалось, подпрыгивала на стуле, показывая, что хочет получить слово, но Джонс уже решил, в каком порядке будет его предоставлять, и госсекретарю пришлось сначала выслушать комментарии Байдена.

Байден составил меморандум, поддерживавший президента и ставивший под сомнение время и цели стратегии. Петреус чувствовал, словно из зала выходит воздух.

Байден не был уверен, что цифру в 40 000 стоило отстаивать с точки зрения политической, и имел много вопросов относительно реальности элементов стратегии противоповстанческой борьбы.

Клинтон получила возможность выступить. Она полностью поддержала стратегию. “Мы провели год в ожидании выборов и нового правительства там. Международное сообщество и Карзаи знают, какой будет развязка, если мы не расширим наших обязательств. То, что мы делаем сейчас, не даст результатов. Этот план - не все, чего мы бы хотели, но мы не будем этого знать, если не возьмем на себя обязательства. Я поддерживаю усилия; стоимость их огромна, но если мы возьмемся за них без желания, мы ничего не добьемся”. Ее слова были вариантом фразы, часто повторявшейся ею, когда она была Первой дамой Белого дома, и которую она еще произносит регулярно: “Делайте вид, что добиваетесь, пока не добьетесь”.

Гейтс предложил подождать до декабря 2010 года, чтобы провести общую оценку ситуации. Он думал, что июль был еще слишком ранней датой для этого.

Муллен посредством видеовыступления из Женевы поддерживал план и сказал, что необходимо отправить войска как можно скорее, что он убежден, что стратегия борьбы с повстанцами принесет результаты.

Видя, что образуется блок в пользу отправки 40 000 солдат, президент вмешался: “Я не хочу видеть себя через шесть месяцев обсуждающим в этом зале отправку еще 40 000”.

“Мы не будем просить еще 40 000”, - сказал Муллен.

Петреус сказал, что поддерживает любое решение, которое примет президент. И выразив свою безоговорочную поддержку, заявил, что его рекомендация с военной точки зрения - то, что целей нельзя добиться с меньшим числом, чем 40 000 солдат.

Питер Оршаг сказал, что возможно придется просить конгресс о дополнительном финансировании.

Холбрук был согласен со словами Хиллари.

Бреннан заверил, что антитеррористическая программа продолжится независимо от решения, которое будет принято.

Эммануэль упомянул о том, насколько трудно просить дополнительное финансирование у конгресса.

Картрайт сказал, что поддерживает гибридный вариант в 20 000 солдат.

Президент попытался подвести итог. “По прошествии двух лет в этой ситуации еще есть двусмысленные элементы”, - сказал он. Он поблагодарил всех и объявил, что будет работать над этим в течение конца недели, чтобы в начале следующей недели принять окончательное решение.

В среду 25 ноября Обама встретился в Овальном кабинете с Джонсом, Донилоном, Макдонахом и Родсом. Он сказал, что склоняется к утверждению отправки 30 000 солдат, но что это решение не окончательно.

“Это должен быть план передачи командования и выхода из Афганистана. Все, что мы будем делать, должно быть сосредоточено на том, в какой форме мы будем сокращать наше присутствие там. Это часть интересов нашей национальной безопасности. Должно стать ясно, что это то, что мы делаем, - сказал Обама. – Американский народ понимает не число бригад, а число солдат. И я решил, что их будет 30 000.”

Теперь Обама казался более уверенным в отношении цифры солдат.

“Мы должны объяснить народу, что раковая опухоль находится в Пакистане. И мы действуем в Афганистане ради того, чтобы рак не распространился туда. А также нам надо извлечь опухоль Пакистана.”

Казалось, что цифра 30 000 была неколебимой. Обама заметил, что с точки зрения политической для него легче сказать нет в отношении 30 000, поскольку тогда он смог бы заняться национальной повесткой дня, которую хотел сделать центральной в ходе своего президентского мандата. Но военные не понимали этого.

“Политически для меня было бы легче выступить с речью и сказать, что американский народ сыт по горло этой войной и что мы пошлем только 10 000 советников, потому что в такой форме мы сможем уйти оттуда. Но военные будут оскорблены.”

Было очевидно, что в значительной степени Обаме хотелось именно выступить с такой речью. Казалось, он ее репетирует.

Донилон сказал, что Гейтс подаст в отставку, если будет послано только 10 000 советников.

“Это создало бы определенные трудности, - сказал Обама, - потому что в моей команде национальной безопасности нет другого члена сильнее него.”

Президент был полон решимости объявить об отправке 30 000, чтобы сохранить вместе всю семью.

ГЛАВЫ 26 И 27

27 ноября Обама снова пригласил в свой кабинет Колина Пауэлла для частной беседы. Президент сказал ему, что идет спор между несколькими разными точками зрения. Военные объединились, чтобы поддержать Маккристела и его просьбу 40 000 солдат, а его политические советники были настроены очень скептически. Он продолжал просить, чтобы ему представили новые подходы, но они все предлагали ему одни и те же варианты.

Пауэлл сказал: “Вам незачем это терпеть. Вы главнокомандующий. Эти люди работают для вас. Тот факт, что они займут в своих рекомендациях единодушную позицию, не означает, что эти рекомендации правильны. Генералов несколько, но главнокомандующий только один”.

Обама считал Пауэлла своим другом.

Через день после Дня благодарения Джонс, Донилон, Эммануэль, Макдонах, Льют и полковник Джон Тьен - ветеран иракской войны - посетили президента в его кабинете. Обама спросил, почему они снова пришли к нему, чтобы обсудить ту же тему. “Я думал, что это закончилось в среду”, - сказал он.

Донилон и Льют объяснили, что еще были вопросы Пентагона, не получившие ответа, и что они хотели знать, принимается ли увеличение на 10 процентов цифры солдат, которое включало бы советников.

Президент вышел из себя и сказал, что нет, что только 30 000, и спросил, по какой причине они явились к нему, после того как все пришли к соглашению. Президенту сказали, что еще идет работа с военными. Они хотели теперь, чтобы 30 000 солдат были в Афганистане летом.

Казалось, что Пентагон снова поднимал каждый из этих вопросов. Также ставилась под сомнение дата отвода войск (июль 2011 года). Гейтс предпочел бы, чтобы это было шестью месяцами позже (в конце 2011 года).

“Я недоволен”, - сказал Обама, не повышая голоса. Казалось, что все вопросы придется снова обсуждать, торговаться по ним или их объяснять. Обама сказал им, что он готов дать обратный ход и согласиться на отправку 10 000 советников. И это будет окончательной цифрой.

То был спор, противопоставлявший президента и военную систему. Донилон удивлялся, видя, какую политическую власть осуществляли военные, но понимал, что в этих соревнованиях Белый дом должен быть бегуном на длинные дистанции.

Обама продолжал работать с Донилоном, Льютом и остальными. Он начал диктовать именно то, что хотел, составляя то, что Донилон назвал “перечислением сроков и условий” наподобие юридического документа, используемого при торговых сделках. Он напомнил, что стратегической концепцией операции было “подорвать” талибов, а не уничтожить их базы, не ликвидировать их или разбить. Он скопировал шесть военных миссий, требуемых, чтобы обратить вспять подъем талибов.

Но гражданские лица в Пентагоне и главный штаб пытались расширить эту стратегию.

“Вы не можете так поступить с президентом, - говорил им Донилон. – Это не то, что хотел Обама. Он хотел иметь более сокращенную миссию”. Но давление продолжалось.

“Ограничьте их”, - приказал ему Обама. Но когда Донилон возвращался из Пентагона, он появлялся с большим, а не с меньшим числом добавлений. Одним из них было дать сигнал Аль-Кайде. “Мы не сделаем этого”, - сказал президент, узнав об этом.

Донилон чувствовал, словно переписывал по десять раз одни и те же приказы.

Из Пентагона продолжали поступать просьбы о побочных миссиях. Обама продолжал говорить нет.

Некоторые теперь снова поддерживали первоначальную просьбу Маккристела о 40 000 солдат, словно им уже не было в этом отказано.

“Нет”, - сказал Обама. Окончательная цифра была 30 000, и сохранялась дата отвода войск в июле 2011 года, которая также будет датой начала передачи ответственности по безопасности афганским войскам.

Его приказы были перепечатаны на шести листах с одним интервалом. Он решил не только выступить с речью и назвать в ней 30 000; это будет также директива, и всем надо будет прочесть и подписать ее. Такова была цена, которую он потребует, форма, в которой он намеревался положить конец спору – по крайней мере пока. Но как все мы теперь знаем, спор, так же, как война, возможно не закончится и борьба будет продолжаться.

28 ноября было еще одним днем, посвященным заседанию Совета по национальной безопасности, во встрече участвовали Донилон и Льют. Анализ стратегии превращался в центр вселенной. Президент и все они оказывались раздавленными военными. Уже не были важны вопросы, которые мог задать президент или кто-либо еще. Теперь единственным реальным решением была отправка 40 000 солдат.

Донилон спрашивал себя, сколькие из тех, кто оказывал давление в пользу этого варианта, будут здесь, чтобы увидеть результаты этой стратегии в июле 2011 года.

Вывод был таков, что уйдут они все, и президент останется здесь со всем тем, что эти люди ему продали.

Дебаты продолжались – у него дома и в его голове. Обама, казалось, колебался в отношении 30 000 солдат. Он попросил свою команду высказать их мнение. Клинтон, Гейтса и Джонса не было.

Полковник Тьен сказал президенту, что не знает, в какой форме он сможет бросить вызов цепи командования военных. “Если вы скажете Маккристелу «я изучил вашу оценку, но решил сделать иначе», возможно вам придется его сменить. Вы не можете сказать ему «сделайте это по-моему, спасибо за вашу работу»”. Полковник хотел сказать, что Маккристел, Петреус, Муллен и даже Гейтс были бы готовы подать в отставку – нечто беспрецедентное в высшем военном командовании.

Обама знал, что Бреннан возражал против большого увеличения войск.

Обама унаследовал войну с началом, промежуточной частью, но без ясного конца.

Льют думал, что Гейтс относится к военным слишком почтительно. Министр обороны – это первая линия гражданского контроля президента. Если министр не обеспечит этот контроль, это придется делать президенту. Льют думал, что Гейтс не оказывал хорошую службу президенту.

Президент позвонил Байдену по телефону и проинформировал его, что хотел бы встретиться со всей командой национальной безопасности в воскресенье в Овальном кабинете. Байден попросил принять его сначала, и Обама ответил, что нет.»

Продолжение завтра.

Фидель Кастро Рус

13 октября 2010 года

17.14 часов